— Ты почти права. Крельск — место для привилегированных людей. «Нищие выскочки» должны отработать свое пребывание здесь. Им позволено находиться тут либо в качестве прислуги, либо в качестве шлюх.

Он наслаждался тем, как побледнело лицо Анны. Румянец стремительно схлынул с ее щек. Прикрытое черным шелком тело теперь казалось белоснежным. Давид даже смог разглядеть россыпь крошечных веснушек под ключицами. Они спускались к груди и скрывались за вырезом халата. От желания сорвать ткань зудело в ладонях. Он хотел знать, покрыта ли ее грудь веснушками, сколько их там. В горле зародился рык. Нужно взять себя в руки. Это воздействие дома и магии мертвых шаманок. Пока Давид пытался бороться с собой, на лицо Анны вернулся румянец. Алые мазки покрывали скулы, рождая в его воображении новые картины их секса. Неожиданно Анна улыбнулась. В ее глазах причудливо смешались раздражение, злость и жалость.

— Значит, дело в этом?

Давид заставил себя сосредоточиться на разговоре.

— В чем?

Улыбка Анны стала шире.

— В том, что на секс с тобой соглашаются только шлюхи.

Давид потерял дар речи. Так нагло с ним никто не смел разговаривать. Но хуже всего было то, что ему, похоже, это нравилось. Она с легкостью противостояла его силе подавления. Рядом с ней Давид ощущал себя… обычным. Самым обычным человеком. Он улыбнулся в ответ, будто они вели беззаботный разговор двух старых друзей и время от времени флиртовали друг с другом.

— Да, я предпочитаю профессионалок.

Кажется, он сказал что-то не то, потому что выражение ее лица снова переменилось. Теперь от Анны исходила только враждебность. Как получалось, что их разговор перескакивал с темы на тему, и единственное, что им удавалось — оскорблять друг друга? Анна закрылась от него. Надела равнодушную холодную маску. Волк тревожно заскулил, предчувствуя неладное. Инстинкт не подвел. Анна ошарашила его вопросом:

— Что с Мариной?

Давид напрягся. В ее вопросе крылся подтекст, и он его уловил. Но решил сделать вид, что ничего не понял.

— Ее пытались убить.

Аня отступила от него, раздраженно поведя плечами.

— Не прикидывайся. Что с ней происходило?

— Реакция на яд.

— Можешь считать меня дурой, но моя бабушка была врачом.

Давид не хотел слышать ответ, но все же спросил:

— И что?

Анна упрямо свела брови и сжала губы.

— Я видела когти. Как у животных.

Надо было выгнать ее из амбулатории. Даже если бы это стоило Марине жизни. Теперь под угрозой вся стая. Давид выпрямился на стуле.

— Тебе показалось.

Аня тряхнула головой. Несколько прядей выбились из пышного пучка. И он, как последний идиот, уставился на ее волосы.

— Я это видела! Она поранила тебя.

Он непроизвольно потянулся к лицу, но встретившись с пристальным взглядом Анны понял, что допустил ошибку. В ее глазах горела убежденность в своей правоте.

— Твои порезы зажили слишком быстро. Но осталась пара шрамов. Не волнуйся, ты почти такой же смазливый, каким и был.

Давид едва не зарычал. Лишь в последний момент он сдержался, сцепив зубы.

— Тебе показалось.

Аня грустно улыбнулась:

— У тебя на лице до сих пор кровь. Придется доплачивать шлюхам, а то вид жутковатый. На маньяка смахиваешь.

— Не хочешь оказать мне первую помощь? Должна же ты уметь.

— Я могу помочь тебе найти выход из дома.

Давид хмыкнул. Она продолжала его удивлять. Своей смелостью и острым языком. Не этого он ожидал от скромной, забитой матерью художницы. Какой же Нейшина была на самом деле? Внезапно он осознал, что сидит на том же самом месте, где сидел Артур, когда она его рисовала. И снова волк заметался от непонятного дикого чувства. Какой она была на самом деле?! Давид мысленно усмехнулся. Хитрой расчетливой шлюхой. Она быстро задурила голову Артуру — за пару недель он и забыл, как горевал о жене. Легко разобралась со Стасом хватило часа, чтобы вызвать его восхищение. Давид поднялся из-за стола. С ним играть в эти игры не стоит. Пора уходить, а иначе дом шаманки окончательно сведет его с ума. Анна настороженно следила за ним.

— Даю тебе время подумать до завтра. — Давид подошел к ней почти вплотную. — Ты можешь принять мое более чем щедрое предложение. А можешь остаться ни с чем. Выбирай. Но в Крельске ты жить не будешь.

На ее лице не дрогнул ни один мускул:

— Кто-то напал на Марину, а ты беспокоишься только о том, чтобы выгнать меня из моего же дома.

— Я найду того, кто пытался ее убить. Но тебя это не касается.

Давид направился к выходу, давая понять, что разговор окончен. У двери его остановил ее взволнованный голос:

— Я забыла в твоей машине папку.

Давид с трудом сдержал хищную улыбку. Он повернулся к Анне и как ни в чем не бывало спросил:

— Какую папку?

— С моими работами. — На ее лице мелькнула тревога.

Со странным злорадством Давид сделал вид, что вспоминает.

— А-а, ту самую…

Анна нахмурилась:

— Верни ее.

— Даже не знаю… Там есть действительно необычные рисунки… Особенно мне интересно, в каких обстоятельствах они были сделаны.

Сверкнув глазами, Анна упрямо сжала губы и ответила знакомыми словами:

— Тебя это не касается.

Давид усмехнулся. В ее бесстрашии перед ним было что-то завораживающее.

— Натурщика ты выбрала так себе.

— Хочешь быть на его месте?

Давид понял, что наслаждается их разговором. Впервые за столько времени действительно отдыхает.

— Нет. Я не претендую. Да и вряд ли ты сможешь передать мою неземную красоту. — Он широко улыбнулся. — Завтра я зайду. Подумай хорошо.

Отвернувшись от хмурой художницы, Давид вышел наружу. Нельзя оставаться здесь дольше. Он и так провел внутри слишком много времени. При воспоминании о ее коже, едва прикрытой черным шелком, в голову закралась мысль, что в его состоянии виноват не только дом. Но Давид поторопился отогнать от себя глупые подозрения. Хватит! Нужно сосредоточиться и найти того, кто напал на Марину. Но в сознании все равно маячило лицо Анны.

ГЛАВА IX. БЕШЕНЫЕ ВОЛКИ

Давид добрался до Андрея и Вадима, когда дождь уже закончился. Сразу после того, как вышел от Анны, он направился в лес. Бурлящее в теле возбуждение требовало выхода. Ехать домой было бессмысленно: он знал, что не сможет уснуть, а разбираться с Юлей из-за ее самоуправства сейчас совершенно не хотелось. Помочь же Андрею он вполне мог, хоть и понимал, что дождь смыл все следы и запахи.

Он нашел Андрея возле клена. Тот стоял на коленях и внимательно изучал основание ствола. Рядом лежала небрежно сброшенная одежда. Вадима видно не было. Давид подкрался так тихо, что Андрей его не заметил. Он был полностью сосредоточен на своем занятии. Давид подошел ближе и опустился на корточки рядом. Андрей понял, что не один и вздрогнул.

— Как Марина?

После ухода от Анны Давид зашел в амбулаторию. Марина лежала на операционном столе, по-прежнему бледная. Ее хриплое дыхание было рваным и тяжелым. Артур, не отрываясь, смотрел на мониторы. Чертов корень пытался убить в Марине волчицу, но ее человеческая часть продолжала сражаться за жизнь.

Давид старался не думать о предстоящем разговоре с ее теткой. Для оборотней семья была свята. Кровные же родственники становились практически единым целым. Странно, но между ним и Юлей никогда не существовало подобной связи. Они плохо ладили с самого детства. И тем не менее, за нее он убил бы.

— Плохо. Кое-как держится. Артур прооперировал. Что у вас? Нашли что-нибудь?

Андрей указал на одежду:

— Вадим отправился на осмотр территории. А я, кажется, обнаружил следы когтей. Но судя по размерам — они Маринины. Скорее всего она сопротивлялась. Но есть еще кое-что.

Андрей вытащил из кармана пакет для улик. Внутри лежала шелковая лента. Даже сквозь грязь угадывался ее черный цвет.

— Учуять ничего не удалось, поэтому завтра ее отвезут в лабораторию. Но она точно здесь не случайно.