Посмеиваясь над самой собой, Аня поднималась на второй этаж. Мысли о ванне заставили расслабиться. Раздавшийся в тишине грохот напугал до чертиков. Она едва не свалилась с лестницы, когда сообразила, что кто-то с дикой силой ломится в дверь. Стараясь не свернуть шею, Аня сбежала вниз и бросилась открывать. Мысль о возможных грабителях мелькнула и тут же убралась подальше. Вряд ли воры стали бы предупреждать о себе подобным образом. Да и охрана в Крельске позволяла чувствовать себя в безопасности. Бывало, что пациенты Артура приходили сначала именно к ней. Может, и здесь такой случай? Кому-то стало плохо… А вдруг, Света рожает? Хотя, еще рано… Едва не переломав ноги, Аня добралась до двери. Весь дом уже ходил ходуном под громоподобными ударами. Аня даже чувствовала, как от их силы вибрирует пол. Какой же силой нужно обладать, чтобы дрожали стены?! Снаружи слышались ругательства и крики. Аня распахнула дверь в холодную ночь. Света от фонарей вполне хватило, чтобы разглядеть массивную фигуру незнакомого мужчины. Обнаженного и грязного. Его золотистые волосы были всклокочены, а глаза сверкали… Как у кошки. На руках он держал девушку. Ане стало страшно.

— Где врач?

Огромный незнакомец буквально прорычал два слова. Аня даже не сразу поняла, о чем он спрашивает. Но сообразив, быстро отступила назад, впуская его в дом.

— Я… не знаю. Он ушел. Давно уже.

— Черт!

Мужчина прижал неподвижное тело к груди.

— Есть ключи от амбулатории?

Секунду Аня пыталась сообразить, о чем он ее спрашивает. Господи! Ей еще никогда не было так страшно. Вид хрупкой фигурки в его руках вызывал ужас. Наконец она взяла себя в руки. Хватит трястись. Человеку нужна помощь. А она стоит, как дура, и пялится. Схватив с крючка ключи, как была, босиком, Аня выскользнула наружу.

— Пошли!

Незнакомец следовал за ней. Похоже, он и сам прекрасно знал, где находится амбулатория. Аня бежала впереди, не чувствуя ни боли от колющих ступни камней, ни холода северной ночи. Дрожащими пальцами она повернула ключ, толкнула дверь и включила внутри свет. Амбулатория наполнилась мягким сиянием. Оттащив в сторону ширму, она кивнула мужчине на узкую кровать.

— Клади ее сюда.

Он уложил девушку, и только сейчас Аня смогла разглядеть ее. К горлу подступила тошнота. С трудом сдержав рвотный позыв, она сделала глубокий вдох и повернулась к мужчине:

— Она мертва?

— Нет. — Его покрытое грязью лицо было напряжено. Черты заострились. — Где врач?

— Я не знаю! — Аня в ужасе перевела взгляд на девушку.

Кажется, ее звали Марина. Совсем молодая, лет двадцати. С Аней она не общалась, но всегда здоровалась и, в отличие от многих, приветливо улыбалась.

— Позвони ему! У тебя же должен быть его номер! — Взгляд мужчины стал совсем диким.

Аня поняла, что сейчас расплачется. Но вряд ли ее истерика поможет делу.

— Он не взял телефон! Просто куда-то ушел! Еще днем!

Она сама не понимала, что кричит. Незнакомец неожиданно шагнул к ней, обхватил огромными ладонями плечи и встряхнул с такой силой, что едва не отлетела голова.

— Успокойся. У тебя есть телефон?

Пытаясь взять себя в руки, Аня молча кивнула.

— Отлично. Неси его сюда. А заодно побольше бинтов и… — Он пожал плечами, скорее всего, так же как и она, не зная, что делать дальше.

Аня вырвалась из его хватки, кивнула и бросилась в дом — за телефоном, а потом в пристройку, где хранились медикаменты. Закинув в коробку первое, что попалось под руку, а заодно и прихватив джинсы Артура, она побежала обратно.

Мужчина стоял над Мариной, внимательно ее рассматривая, но при Анином приближении резко вскинув голову. Она швырнула ему джинсы и плюхнула на стол коробку. Поймав на лету одежду, незнакомец с некоторым удивлением осмотрел ее, а затем все-таки натянул на себя.

— Давай телефон.

Аня вложила в протянутую руку мобильный. Пока он сосредоточенно набирал номер, она подошла к койке и снова посмотрела на Марину. Ее кожа была неестественного синюшного цвета, как у окоченевшего трупа. Губы пересекали глубокие длинные порезы. Но это было не самым страшным. От шеи до живота кто-то вспорол кожу Марины и вогнал в тело тонкие ветки с крошечными розоватыми цветками. Края раны воспалились, набухли и начали чернеть. Аня пошатнулась. Мужской голос, звучащий словно издалека, немного привел в чувство.

— Привет, это Стас… Случилось… С Аниного… Успокойся. Я нашел в лесу Марину. Она еле дышит. Врача нет… Откуда я знаю?! Она не может регенерировать… С ней что-то сделали… Слушай, я не врач и не шаман! Я без понятия, что делать!.. Спокоен, мать твою! Жду.

Аня повернулась к мужчине. Он в растерянности смотрел на экран телефона, а потом поднял взгляд на нее. Его глаза снова мерцали. Теперь Аня знала: ей не показалась. Медленно вдохнув, чтобы не спровоцировать новый приступ тошноты, она спросила:

— Она точно жива?

— Да!

— Ты уверен?

— Я слышу стук ее сердца.

Аня недоверчиво нахмурилась. Они все тут больные. Наверное и вправду нужно было уехать. Теперь она оказалась в секте чокнутых.

— Где Артур шляется? — Стас обвел гневным взглядом амбулаторию.

Аня пожала плечами:

— Я не знаю. Кстати, я Аня.

— Знаю. Стас.

Он повел широкими плечами, подошел к ней ближе, а затем повернулся к Марине. Аня не стала спрашивать, откуда ему известно ее имя. Здесь, наверное, уже всем было известно о нищей чужачке.

— Сердцебиение замедлилось. У нас мало времени.

Аня снова посмотрела на Марину. Ее грудь не поднималась от дыхания. Из ран даже кровь не текла. Бабушка пыталась научить ее оказывать первую помощь, проверять пульс, но Аня была неспособна даже найти нужную точку на запястье. Сейчас она об этом пожалела. От нее и Стаса зависело, выживет ли Марина, если все еще жива, или погибнет. Она посмотрела на почерневшую рану:

— Нужно вытащить ветки.

Стас покачал головой.

— Это ничего не даст.

Аня вдруг разозлилась:

— Ничего не даст наше бездействие.

— Сейчас приедет Давид и что-нибудь придумает.

Так вот, кому он звонил!

— Вы без своего Давида и в туалет сходить не можете! Разрешения у него спрашиваете?!

Стас нахмурился. Его красивое лицо приобрело звериные черты, глаза угрожающе сверкнули:

— Мы можем ее убить!

— Она и так почти мертва! — Аня снова сорвалась на крик. — Жди своего любимого Давида. Можешь пойти в дом — там есть ванная.

Аня отвернулась и склонилась над Мариной. Она может ее убить своими действиями. Но и ничего не делать тоже нельзя. Потянувшись к одной из веток, Аня попыталась ухватить ту пальцами, но ее запястье крепко сжала чужая ладонь.

— Это чертов корень.

Аня уставилась на Стаса. Он пугал ее все больше. Раздраженно дернув плечами, он отпустил ее руку и объяснил:

— Волчье лыко. Оно ядовито.

— Я же не есть его собираюсь.

Стас одарил ее взглядом: «Ну и дура!»:

— Нельзя прикасаться к его влажной коре.

Аня и впрямь ощутила себя дурой. Ладно. Уж это она переживет. Отвернувшись, она подбежала к шкафу и начала хаотично открывать дверцы:

— Здесь где-то должен быть пинцет.

Подошедший Стас тоже подключился к поискам. Удача улыбнулась ему почти сразу же:

— Кажется, нашел.

Он протянул Ане блестящий инструмент угрожающего вида. От того, что собирается сделать, ее снова замутило. Какого черта она во все это лезет? Нужно уйти в дом и там спокойно дожидаться Артура, чтобы делал свое дело. Но странное болезненное чувство в груди не давало ей так поступить. Почему-то казалось, что она может помочь Марине. Может исправить то, что с ней сотворил полоумный монстр. Запретив себе думать о том, что рискует убить девушку, Аня сосредоточилась на своих действиях.

— Нужно продезинфицировать. — Она начала рыться в принесенной коробке. Перекись водорода. Сойдет.

Протерев пинцет, она вернулась к Марине. Не дрожать. Не трястись от страха. Она помогала реставрировать древности, и все хвалили ее твердую руку. В горле встал ком, рот наполнился желчью, и все тело тряслось в ознобе. Но Аня уверенно зажала пинцетом ветку и с силой потянула на себя. Она поддалась не сразу и выскользнула из захвата. Металлические концы неприятно лязгнули друг о дружку. Сглотнув, Аня закусила губу и предприняла новую попытку. Дрожащими пальцами она отодвинула почерневший край раны, глубже захватила ветку и начала вытаскивать. С неприятным булькающим звуком, отросток поддался. Темная кровь полилась наружу. Аня вздрогнула, Стас чертыхнулся. Дрожащим голосом, она скомандовала: